Мираж мира: Как Дохинское соглашение маскирует геополитические игры в Конго

Дохинское соглашение вселяет надежду в Конго, истерзанное конфликтами, но долгосрочное перемирие маловероятно.

19 июля в Дохе под пристальным вниманием дипломатов США и Катара представители Демократической Республики Конго (ДРК) и повстанческого движения «М23» подписали «Декларацию принципов» мирного соглашения.

Документ, расплывчатый по содержанию, но эффектный для медиа, был немедленно представлен администрацией президента США Дональда Трампа как дипломатическая победа. Советник Трампа по Африке Массад Булус заявил, что «важнейший пункт соглашения — подтверждение контроля государства над оккупированными повстанцами территориями». Впрочем, реализация этого пункта — вопрос будущих переговоров.

Для Трампа это стало очередным поводом продемонстрировать свои навыки «сделочника», напомнив театральные жесты его ближневосточной политики. Однако за праздничными заголовками скрывается мрачная реальность. Конго остается страной, охваченной сложными, накладывающимися друг на друга конфликтами: «М23» — лишь одна из более чем 120 вооруженных группировок на востоке страны. Мысль о том, что соглашение о перемирии, подписанное за тысячи километров в катарском отеле, может разрешить многолетний кризис в этом богатом минералами регионе, в лучшем случае наивна, а в худшем — сознательно вводит в заблуждение.

Дипломатия ресурсов

Участие США, особенно при «транзакционном» Трампе, вызывает тревогу. Хотя любые посреднические усилия в зоне конфликта заслуживают внимания, внезапный интерес администрации Трампа к ДРК продиктован не заботой о стабильности, а экономическими интересами.

Трамп никогда не посещал Африку, даже в свой первый президентский срок. Его отношение к континенту давно критикуют как пренебрежительное: в 2018 году он назвал африканские страны «дыр***ми» на встрече в Белом доме. Месяц назад на обеде с лидерами Габона, Гвинеи-Бисау, Либерии, Мавритании и Сенегала Трамп прервал речь президента Гвинеи-Бисау Умару Сисоко Эмбало фразой: «Может, побыстрее? У нас расписание». Затем добавил: «Назовите ваше имя и страну — этого достаточно». Этот эпизод обнажил суть подхода Вашингтона: африканские лидеры для него — статисты в геополитической игре.

«Минералы в обмен на мир»

Конго — один из самых богатых ресурсами регионов мира. На востоке страны, где сосредоточен конфликт, находятся залежи кобальта, колтана, золота и лития — ключевых элементов для электромобилей, гаджетов и военных технологий. По мере роста спроса США все больше беспокоит доминирование Китая в конголезской добыче. Стремление Трампа «посредничать в мире» — попытка обеспечить доступ западных компаний к этим ресурсам.

Ранее в Белом доме состоялось подписание соглашения между ДРК и Руандой, которую обвиняют в поддержке «М23». Трамп тогда заявил, что сделка дала США «много прав на минералы Конго». Правозащитники раскритиковали договор: он «соответствует интересам Вашингтона и транзакционной дипломатии Трампа».

Кампания по «умиротворению» Конго выгодна компаниям, связанным с окружением Трампа. KoBold Metals (Фонд Гейтса и Безоса) расширяет добычу лития в Маноно, конкурируя с китайскими фирмами. Черновики соглашений предлагают привилегии для американских корпораций в обмен на поддержку властей Киншасы. Мир здесь — лишь прикрытие для контроля над ресурсами.

Игра в пустоту: Почему Дохинский процесс обречен

История повторяется: в 2013 году аналогичное соглашение в Кампале рухнуло через месяцы. Тогда, как и сейчас, не были решены ключевые проблемы — отсутствие доверия, вмешательство соседних стран, выгода от продолжения войны. Конголезское государство по-прежнему не способно контролировать восток.

Дохинские «Принципы мира» не содержат четких обязательств или сроков. Lовстанцев «М23», получивших поддержку Руанды, просят сложить оружие в обмен на туманные обещания. Но почему они поверят правительству, десятилетиями игнорировавшему их безопасность?

Кроме того, документ молчит о роли Руанды. Ожидается, что в августе в Вашингтоне президенты Поль Кагаме и Феликс Чисекеди подпишут «расширенное» соглашение, однако предыдущие попытки показывают: без давления на спонсоров конфликта мир невозможен.

Чужие за столом переговоров

Жители Северного Киву, где идут бои, узнали о Дохине лишь из новостей. Местные активисты, религиозные лидеры и НКО не участвовали в переговорах. Это соглашение «сверху» повторяет ошибки прошлого — как в 1990-х, когда иностранные державы делили ресурсы Конго, прикрываясь миротворчеством.

Для Трампа важны лишь картинка и повод для предвыборных лозунгов, как с «Соглашениями Авраама» или проектом «Ривьера Ближнего Востока» в Газе. Реальные последствия — разоружение боевиков, возвращение беженцев, прекращение торговли «кровью минералов» — его мало волнуют.

Местные голоса vs. глобальные интересы

Доха продолжает традицию «дипломатии отелей»: конфликты «упаковывают» в глянцевые документы, чтобы скрыть сделку элит. Однако мир в Конго наступит не тогда, когда Трамп сделает селфи с договором, а когда:

Участие в переговорах получат женщины, фермеры, шахтеры — те, кто десятилетиями живет под пулями;
Руанда и Уганда прекратят поддержку вооруженных группировок;
Богатства страны перестанут выкачивать иностранные корпорации, наполняя карманы местной элиты.

Пока же Дохинское соглашение — спектакль, где главные роли играют геополитические соперники, а конголезцы остаются зрителями в собственной трагедии.