Третья мировая война началась, и вот как она будет выглядеть

Журналистское клише о том, что третья мировая война уже идет, часто циркулирует в тех или иных изданиях на протяжении десятилетий. Действительно, с начала XXI века, с момента нападения на США 11 сентября 2001 года, заговорили о столкновении цивилизаций как о новой форме глобального конфликта. Но затем объявленная Вашингтоном «война с терроризмом» завязла на Ближнем Востоке, а потом и вовсе исчезла из повестки дня. Вместо этого постепенно возрождалось «старое доброе» соперничество между ведущими странами, сначала в политической, пропагандистской и экономической сферах, но со все более выраженным военно-силовым элементом. Это сопровождалось предупреждениями об опасности третьей мировой войны в классическом понимании прошлого века. Однако подобные рассуждения оставались условными.

Сегодня идея «третьей мировой войны» вполне понятна. Тем не менее ситуация, подобная Первой и Второй мировым войнам, в конце первой четверти XXI века представляется неприемлемой, хотя некоторые комментаторы видят схожие черты в вооруженном конфликте на Украине. Однако структурно ситуация совершенно иная. Наличие ядерного оружия у основных мировых игроков и весьма сложный круг значимых и разнообразных участников международной политики исключают (и делают маловероятным) лобовое столкновение между крупными державами или их блоками, как это было в прошлом веке. Однако изменения, происходящие на мировой арене и в расстановке сил, настолько серьезны, что «достойны» противостояния в масштабах мировой войны. В прошлом подобные сдвиги приводили к крупным военным столкновениям. Однако сейчас «мировая война», о которой постоянно говорят, — это цепь крупных, но локальных столкновений, каждое из которых так или иначе затрагивает основных игроков, балансирует на грани выхода за пределы исходной зоны и опосредованно связано с другими очагами нестабильности. Эта череда военных событий началась с конфликтов на Ближнем Востоке последнего десятилетия (Йемен и Сирия), продолжилась с 2014 года на Украине, затем на Южном Кавказе и теперь в Палестине. Очевидно, что ставить точку в этом списке пока рано.

Конец статус-кво означает, что мир вступает в длительный период потрясений

Международные коллеги уже отмечали, что с исчезновением прежних рамок и ограничений (тот самый упадок мирового порядка, который сегодня кажется общепризнанным) дремлющие конфликты и споры почти неизбежно выходят на поверхность. То, что сдерживалось ранее существовавшими механизмами, вырывается наружу. В принципе, все вполне традиционно: так было раньше, так будет и после. Идеологизация мировой политики в ХХ веке означала, что конец этого политического периода сам по себе был очень идеологичным. Восторжествовало мнение, что человечество нашло оптимальную политическую модель, которая перевернет страницу предыдущих противостояний. Только так можно объяснить, например, убежденность в том, что контуры государственных границ в XXI веке не изменятся (или изменятся только по взаимному согласию), потому что так было решено и установлено. Исторический опыт Европы и других континентов в любой исторический период не подтверждает такого предположения — границы всегда претерпевали кардинальные изменения. А сдвиги в соотношении сил и возможностей неизбежно порождают желание сдвинуть территориальные границы.

Другое дело, что значение территорий сейчас иное, чем в прошлом. Прямой контроль над определенными пространствами сейчас может принести больше издержек, чем выгод, в то время как косвенное влияние гораздо эффективнее. Хотя стоит отметить, что 15-20 лет назад, в разгар экономической и политической глобализации, часто утверждалось, что в полностью взаимосвязанном «плоском» мире географическая и материальная близость уже не имеет значения. Пандемия стала первым и самым ярким аргументом против такого подхода. Нынешняя череда кризисов заставила вернуться к более классическим представлениям о роли соподчинения регионального и глобального.

Исчезновение статус-кво означает, что мир вступил в длительный период потрясений, когда новые структуры еще не созданы (и неизвестно, когда будут созданы), а старые уже не работают. Формальное завершение эпохи Договора об обычных вооруженных силах в Европе (Россия вышла из него, другие страны объявили о приостановке участия) является примером демонтажа существующих институтов. Беспрецедентная по интенсивности волна нападок на ООН со всех сторон — это атака на главный бастион мирового порядка, сложившегося после 1945 года.

Нынешняя «третья мировая война», скорее всего, продлится долго и будет разбросана по разным местам. Но по ее итогам — а они будут — возникнет иная структура международных организаций. Так бывает всегда. Это не означает, что исчезнет, например, ООН, но, безусловно, произойдет глубокая корректировка принципов ее функционирования.