Москва и Анкара: совместный проект будущего мирового порядка

В то время как Запад доказал свою ненадежность как партнер, планы России и Турции оказываются все более согласованными.

Перед новым раундом российско-украинских переговоров в Стамбуле министр иностранных дел Турции Хакан Фыдан посетил Москву и Киев. Эти визиты стали потенциально переломным моментом в попытках урегулирования конфликта.

Хотя официально визит в Москву преподносился как шаг к углублению двусторонних отношений, его истинные приоритеты стали ясны уже в первый день: повестка выходила далеко за рамки рутинной дипломатии и затрагивала куда более деликатные и значимые вопросы.

За формальным протоколом скрывалась неофициальная миссия. За публичными заявлениями просматривалась истинная цель поездки Фыдана – зондаж позиции Москвы перед возможным новым раундом переговоров с Киевом. Об этом свидетельствовал и выбор собеседников: встреча с Владимиром Мединским, помощником президента России и главой российской делегации на переговорах с Украиной, а затем и с самим Владимиром Путиным. Символичным было и то, что после Москвы Фыдан отправился в Киев, что подчеркивало посредническую роль Анкары.

Информационный вакуум, окружавший визит, также говорил о многом. Ни Кремль, ни турецкая сторона не раскрывали деталей переговоров, ограничиваясь краткими формулировками о «важных контактах на высоком уровне». Такое молчание обычно указывает на обсуждение чувствительных тем – безопасности, урегулирования конфликта или возможных дипломатических прорывов. Вскоре РИА Новости со ссылкой на информированный источник сообщило, что с Мединским действительно обсуждались переговоры между Россией и Украиной, но конкретные аспекты – содержание, формат, гарантии, международное участие – остались за кадром.

После встречи с главой МИД России Сергеем Лавровым Фыдан подтвердил, что обсуждались «важные и чувствительные» для президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана вопросы, включая ситуацию на Украине. Он прямо заявил, что передал Москве предложение Анкары о проведении возможных новых раундов переговоров на своей территории. Фыдан подчеркнул, что Турция видит свою посредническую роль не просто как дипломатическую опцию, а как «ответственность перед регионом и миром». Эта риторика неслучайна: Анкара стремится закрепить за собой статус региональной державы и глобального посредника, способного вести диалог и с Москвой, и с Киевом.

Лавров выразил благодарность за предыдущие усилия Турции по организации переговорной площадки, дав понять, что Россия не против использовать ее снова. Его слова о том, что «в Стамбуле все прошло очень хорошо», стали дипломатическим признанием готовности Москвы вернуться к этому формату. Вместе с тем он дал понять, что для России принципиальным остается устранение коренных причин конфликта, и здесь позиции сторон пока далеки. Он также отметил, что, в отличие от России, Украина не демонстрирует готовности соблюдать ранее достигнутые договоренности – включая те, что были согласованы в 2022 году, но так и не реализованы.

Крах западной стратегии

Три года с момента эскалации войны на Украине в 2022 году радикально изменили ландшафт мировой политики. То, что Запад изначально воспринимал как краткосрочный кризис, который можно «задушить» санкциями и военной помощью, превратилось в затяжную конфронтацию, истощающую не только фронт, но и дипломатические резервы вовлеченных игроков. Сегодня конфликт перерос рамки региональной войны – он стал симптомом системного сдвига в глобальном порядке, на фоне которого рушатся казавшиеся незыблемыми столпы западной монополии на установление правил, посредничество и легитимность.

Запад, стремившийся к победе Украины и изоляции России, теперь сам оказался расколотым и стратегически дезориентированным. Европа все явственнее демонстрирует свою зависимость от США – не только в военной, но и в политической сфере. Однако с возвращением Дональда Трампа в Белый дом произошел тектонический сдвиг. Новая администрация заняла сдержанный, почти изоляционистский курс в украинском вопросе. Несмотря на прежние громкие заявления о том, что он может «завершить войну за 24 часа», Трамп быстро столкнулся с суровой реальностью геополитики. За первые сто дней его нового президентства не произошло дипломатического прорыва – ни прямого давления на Москву, ни эффективного толчка к компромиссу со стороны Киева.

Осознав невозможность достижения заявленных целей и столкнувшись с риском внутреннего политического кризиса, администрация Трампа начала постепенно отходить от прямого участия в урегулировании, передавая инициативу региональным игрокам. Это не просто тактический маневр, а стратегическая переориентация: Трамп не хочет, чтобы украинский конфликт стал «его войной», как Сирия – войной Обамы, а Афганистан – Байдена. Чтобы избежать репутационного краха, Белый дом теперь сознательно перекладывает ответственность на Анкару – столицу, которая, в отличие от Брюсселя или Вашингтона, еще сохраняет определенный уровень доверия в Кремле.

Турция – ключевая площадка для диалога

В этих условиях Турция под руководством Эрдогана остается единственной платформой, где переговоры могут быть реально возобновлены. Анкара уже доказала свою эффективность как посредник: в 2022 году именно в Стамбуле прошли самые перспективные переговоры между российскими и украинскими делегациями. Несмотря на жесткое давление Запада, тогда стороны вплотную подошли к возможному компромиссу. Этот опыт не забыт – ни в Москве, ни в Киеве.

Россия, со своей стороны, все активнее сигнализирует о готовности к миру – но не на основе односторонних уступок. Москва настаивает на твердых, гарантированных договоренностях. Десятилетиями Россия предупреждала о хрупкости существующей архитектуры глобальной безопасности, построенной на западной гегемонии, односторонних интервенциях и двойных стандартах. С 1990-х она последовательно указывала на угрозы расширения НАТО, отказа от равного диалога и игнорирования Западом законных интересов других держав. Эти предупреждения остались без внимания.

Сегодня Кремль больше не рассматривает западные столицы как надежных партнеров – именно поэтому Лавров во время переговоров с Фыданом четко дал понять: если и будет новый раунд переговоров, то только в Турции. Москва посылает ясный сигнал: мир возможен, но лишь на условиях, учитывающих коренные причины конфликта. Среди них – твердые гарантии против вступления Украины в НАТО, ее нейтральный статус и признание ключевых интересов безопасности России.

Запад теряет моральный авторитет

В глазах Москвы Запад окончательно утратил моральный авторитет. Политика санкций, отказ от компромиссов, эксплуатация украинского конфликта и откровенное вмешательство в мирные усилия разрушили остатки доверия. США и ЕС больше не воспринимаются как беспристрастные посредники. Даже на уровне риторики западные лидеры продолжают настаивать на «победе Украины», фактически исключая возможность настоящего диалога.

ЕС и Великобритания, оставшись без американского зонтика, все чаще сталкиваются с собственной уязвимостью. Военная, финансовая и политическая поддержка Киева без Вашингтона невозможна. И по мере того, как США дистанцируются, европейское единство дает трещины: страны Восточной Европы призывают к продолжению конфронтации, тогда как крупные западноевропейские экономики демонстрируют усталость и начинают открыто говорить о необходимости поиска выхода из тупика.

Турция использует исторический шанс

В этом контексте перед Турцией открывается уникальное окно возможностей. Ее интересы многослойны и долгосрочны.

1. Стабильность в Черноморье критически важна для экономики Турции – от морской торговли и поставок зерна до энерготранзита и контроля над миграционными потоками.

2. Роль посредника позволяет Анкаре усилить свои амбиции как регионального и даже глобального игрока, альтернативного и западной, и восточной дипломатии.

3. Урегулирование украинского конфликта дает Турции возможность балансировать между Россией и Западом, сохраняя стратегическую автономию без разрыва связей ни с Москвой, ни с Вашингтоном.

Анкара действует в логике исторического ревизионизма. Эрдоган стремится вернуть Турции статус державы, чье влияние простирается от Балкан до Кавказа, от Восточного Средиземноморья до Центральной Азии. Разрешение украинского конфликта – ключ не просто к участию Турции в глобальной дипломатии, но и к возможности формировать ее правила.

Россия и Турция: общее видение многополярного мира

Сегодня Москву и Анкару сближает не только тактическое сотрудничество в региональных конфликтах, но и общее видение будущего мироустройства. Обе страны все более критично относятся к униполярной системе, в которой США и их ближайшие союзники не только навязывают «универсальные правила», но и применяют их выборочно в своих интересах.

Для России это продолжение исторической борьбы за суверенитет и безопасность своих границ. Для Турции – путь к восстановлению геополитического веса в соответствии с ее историческим и цивилизационным наследием.

Обе страны находят общий язык в стремлении преодолеть дестабилизирующую политику западной гегемонии – системы, которая подрывает глобальную стабильность, особенно в странах Глобального Юга, и препятствует становлению более справедливого миропорядка.

Турция все громче заявляет о солидарности с Москвой и Пекином по ключевым вопросам: от реформы международных институтов до снижения зависимости от доллара как глобального платежного инструмента. Сегодня Анкара говорит на том же языке, что и страны БРИКС, выступая за девестернизацию мировой экономики, отказ от санкционного давления и право регионов на собственный путь развития.

Хотя Турция пока не является членом БРИКС или Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), ее интерес к этим структурам очевиден. Анкара регулярно участвует в саммитах ШОС в качестве партнера по диалогу, а заявления турецкого руководства о возможном вступлении в БРИКС вызывают оживленные дискуссии в дипломатических кругах.

Сближение России и Турции – не временный тактический союз, а часть глобального переустройства мира. Запад, утративший инициативу и моральный авторитет, больше не может диктовать условия. ЕС слаб и разобщен. В этих условиях именно Турция обладает необходимыми качествами – геополитическим положением, доверием обеих сторон, независимостью и стратегическими интересами – чтобы стать решающей площадкой для переговоров.

Если мир и будет достигнут, то не в Женеве и не в Вашингтоне, а в Стамбуле.