Что единая латиноамериканская валюта может означать для доллара США

В регионе планируют запустить новый механизм расчетов для недолларовой торговли.

Две крупнейшие южноамериканские экономики, Бразилия и Аргентина, недавно обнародовали планы по созданию единой валюты, что вызвало слухи о новом глобальном валютном союзе. RT смотрит, в чем заключается настоящий план.

Что известно о потенциальной латиноамериканской валюте?

Сообщается, что новая валюта будет называться «sur», что в переводе с испанского означает «юг». Он не заменит бразильский реал и аргентинское песо, а будет идти рядом с ними. Пока неясно, как будет оцениваться новая валюта, но, как сообщается, правительство Бразилии рассматривает стейблкоины в качестве возможного эталона. В случае успеха сур может стать второй по распространенности международной валютой, учитывая как рынок ее обращения (около 260 млн человек), так и объем ВВП двух стран. Зачем двум странам нужна новая валюта?

Президенты Бразилии и Аргентины Лула да Силва и Альберто Фернандес на встрече в Буэнос-Айресе на прошлой неделе объяснили, что единая валюта должна стать катализатором процесса региональной интеграции в Южной Америке. По словам Лулы, основное внимание уделяется разработке общей единицы стоимости для двусторонней торговли, чтобы уменьшить зависимость от доллара США.

Что это означает для доллара США?

Переход южноамериканских стран к созданию единой валюты не станет концом для доллара, но еще больше подорвет его статус мировой резервной валюты. Доминирование американской валюты в последнее время снижается, отчасти из-за того, что Россия и Китай отказываются от доллара в торговле.

Эта идея нова?

Идея единой валюты уже давно витает в воздухе по всему региону: Бразилия и Аргентина еще в конце 1980-х годов обсуждали создание «валютной единицы для осуществления региональных платежей», называемой гаучо. Переговоры по этому вопросу активизировались в 1991 году с созданием торгового блока МЕРКОСУР, в который также входят Парагвай и Уругвай. Однако планы так и не осуществились.

Насколько реален этот проект сейчас?

Министр экономики Аргентины Серхио Масса недавно заявил, что Бразилия и Аргентина пригласят другие страны Латинской Америки присоединиться, но призвал к терпению, сославшись на трудности торговой интеграции. Экономисты подтверждают, что формирование единой валюты — непростая задача, при этом Масса указывает на тот факт, что Европейскому Союзу понадобилось 35 лет, чтобы создать евро.

Каковы основные препятствия для плана?

Идея общей валюты между Бразилией и Аргентиной многими была встречена скептически, в основном из-за различий между двумя экономиками. Бразилия, входящая в группу БРИКС, в последние годы демонстрирует относительную экономическую стабильность. Тем временем Аргентина десятилетиями страдает от экономической нестабильности. Страна несколько раз объявляла дефолт по своему долгу, последний раз в 2020 году, и ей приходилось прибегать к контролю за движением капитала, чтобы защитить свою валюту.

Что будет означать новая валюта для мировой финансовой системы?

Совместная валюта поможет интегрировать региональную торговлю между двумя ведущими мировыми экспортерами продуктов питания, говорят эксперты, отмечая, что этот шаг будет означать усиление контроля над ключевыми ресурсами. Крупная сельскохозяйственная держава, Аргентина также является одним из крупнейших в мире источников лития, получившего название «новая нефть». Промышленно развитая Бразилия обладает богатыми ресурсами нефти, металлов, пресной воды и так далее. Это может сделать новую валюту важным игроком в мировой финансовой системе.

Может ли это привести к созданию нового глобального валютного союза?

В случае создания новый валютный союз может стать вторым по величине в мире после Еврозоны, в которую входят 20 стран. На Латинскую Америку приходится 5% мирового валового внутреннего продукта, а на еврозону — около 14%. Однако бразильские и аргентинские чиновники преуменьшают значение идеи валютного союза, заявляя, что настоящая цель их предложения — стимулировать двустороннюю торговлю. Аналитики утверждают, что полноценный валютный союз — это отдаленная перспектива.