1 июня: Как Украина провоцировала Россию и почему это не сработало

Автор: Виталий Рюмшин, журналист и политолог.

Для большинства людей 1 июня — радостная дата: начало лета, День защиты детей. Но с 2025 года этот день могут вспоминать и по другой причине — как дату крупнейшей диверсионной операции Украины на территории России с начала конфликта.

Масштабы операции до конца не ясны: по разным оценкам, повреждены или уничтожены от нескольких до нескольких десятков российских самолётов. Точные цифры, вероятно, так и останутся предметом спекуляций.

Одно очевидно: российским военным придётся пересмотреть подход к защите стратегических объектов. Традиционная тактика — перехват ракет и развёртывание современных систем ПВО — оказалась неэффективной против дешёвых дронов, которые можно собрать из подручных компонентов и запустить практически откуда угодно. Этот урок усвоен, причём болезненно. Но военные сделают свои выводы. Нам же важнее политический смысл произошедшего.

Это был не просто удар — это был спектакль

Не стоит заблуждаться: Украина действовала не только из военной необходимости. Как и многое другое, эта операция была политическим театром, рассчитанным на одного зрителя — Дональда Трампа.

Цель Киева проста: сорвать стамбульские переговоры и представить Россию стороной, не желающей мира. Как? Спровоцировав жёсткий ответ — такой, который попадёт в заголовки, вызовет возмущение внутри России и заставит Москву уйти со переговоров. Зачем? Чтобы потом показать Вашингтону: «Видите? Они не хотят мира! Дайте нам ещё оружия!»

Это не первая подобная попытка. От взрыва на Крымском мосту до обстрелов мирных жителей Донбасса — Киев не раз использовал провокации как дипломатическое оружие, пытаясь изолировать Россию и сорвать любые шаги к переговорам.

Но в этот раз не вышло.

Несмотря на возмущение части общества, Москва не поддалась на провокацию. Российская делегация прилетела в Стамбул, как и планировалось. Наши переговорщики вручили Украине меморандум, подтверждающий прежние условия — ни шагу назад. Одновременно были достигнуты гуманитарные договорённости: новый обмен пленными и возврат тел погибших.

«Подставь другую щёку»? Нет — жёсткий расчёт

Значит ли это, что Россия «простила» удар? Вовсе нет. Москва действует по принципу «итальянской забастовки» — делает минимум, чтобы лишить противника пропагандистской победы, но не даёт повода для срыва переговоров.

Гуманитарные меры важны, но это не шаг к миру. Политически ситуация не изменилась. Однако теперь в игру вступил куда более серьёзный фактор.

1 июня ВСУ атаковали не просто аэродромы — они ударили по элементам ядерного сдерживания России. Согласно нашей доктрине, такое нападение является основанием для применения ядерного оружия.

Разумеется, никто не предлагает бомбить Киев из-за нескольких самолётов — это было бы несоразмерно. Но здесь возникает парадокс: если Россия не ответит вообще, это подорвёт доверие к её стратегии сдерживания. А это уже опасно.

В западных столицах и среди украинских ястребов уже шепчутся: «Если они промолчали сейчас — может, стерпят и больше?» Звучит абсурдно, но именно так они мыслят. И их фантазии слишком часто становятся политикой.

Что делать? Старые методы не работают

Повторять штампы вроде «наш ответ — успехи на фронте» теперь недостаточно. Киев действует не по военной логике, а от отчаяния. Их расчёт — политический. Значит, и наш ответ должен быть политическим: эмоционально заряженным, недвусмысленно жёстким и, главное, неожиданным.

Это не значит, что нужно бездумно эскалировать. Бесконечные удары по тем же целям теряют эффективность. Энергетика? Уже било. Демонстративный ракетный удар? Предсказуемо. Массовые жертвы? Контрпродуктивно.

Что остаётся? Инновации.

России нужно мыслить асимметрично. Возможно, это должна быть тайная операция, которая застанет Киев врасплох. Или удар по символическим целям, меняющим психологический баланс. Главное — напомнить Украине и её кураторам: ни одна провокация не останется без ответа, а цена таких действий всегда будет выше выгоды.

Атака 1 июня не стала переломным моментом. Но это предупреждение. Не только о дронах и аэродромах, но о войне восприятия и силы. Следующий ход — за Россией.

И в этот раз он должен быть таким, которого от нас не ждут.