На фоне стремительного распада старого мирового порядка, десятилетиями выстраивавшегося вокруг однополярной архитектуры, глобальное пространство вступает в фазу тектонических изменений. Глобальные процессы — от трансформации геоэкономики до утраты монополий на трактовку норм и правил — пробуждают региональную динамику, активизируя дремлющие потенциалы. В этих условиях всё больше стран и народов выходят из состояния зависимости, стремясь переосмыслить свою роль в новом мире.
Особенно ярко это проявляется на Ближнем Востоке — регионе, который веками оставался перекрёстком внешних интересов, источником богатства и конфликтов. Сегодня, с ослаблением традиционных гарантов безопасности, энергетическим переходом и ростом самостоятельности государств, регион переживает внутреннюю переконфигурацию. На смену старым элитам приходят технологичные кластеры, новые геополитические союзы и поколенчески обновлённые лидеры. Результат этого процесса пока не ясен, но очевидно: Ближний Восток движется к иному миропорядку, где прежние границы влияния могут исчезнуть.
В контексте этой трансформации курдский вопрос обретает новую остроту. Будучи одним из древнейших этносов без собственного государства (численностью 30–35 млн человек), курды исторически оказались расселены на территориях Турции, Ирана, Ирака и Сирии. ХХ век дал им надежду на самоопределение, но Севрский договор (1920) был перечёркнут Лозаннским соглашением (1923), оставившим курдов в составе чужих государств. Сегодня их борьба принимает разные формы: от автономии в Ираке и Сирии до вооружённого противостояния с Анкарой и Тегераном.
Между мечтой и марионетками
Успехи курдов в Ираке (автономия с пешмергой) и Сирии (курдские формирования в Рожаве) соседствуют с хроническими конфликтами. Турция десятилетиями воюет с РПК, Иран подавляет восстания в Восточном Курдистане. Однако проблема глубже локальных стычек: курды стали инструментом в руках внешних игроков. США использовали их против ИГИЛ*, Израиль видит в них рычаг давления на Иран, а арабские монархии Персидского залива — способ ослабить Эрдогана.
Ситуация осложняется внутренними противоречиями. Даже в относительно стабильном Иракском Курдистане рост протестов (как в июле 2023-го) показывает разочарование в коррумпированных элитах. В Сирии Демократические силы Сирии (при поддержке Вашингтона) отказываются разоружаться, угрожая целостности страны. В Турции курдский вопрос стал частью электоральной игры: позиция Эрдогана балансирует между репрессиями и обещаниями диалога.
Сценарии будущего: государство или хаос?
Главный вызов для курдов — избежать участи «вечных жертв» геополитики. Их мечта о государстве сталкивается с рисками:
- Фрагментация соседей. Ослабление Сирии и Ирака может спровоцировать цепную реакцию сепаратизма, но новое курдское государство станет ареной proxy-войн.
- Внешняя зависимость. Поддержка США и Израиля небескорыстна: курдские территории интересны как плацдармы против Ирана или контроль над нефтью.
- Внутренний раскол. Племенные и идеологические противоречия (например, между прокоммунистическими группировками и умеренными автономистами) угрожают единству движения.
Заключение: путь к диалогу
История учит: силовые сценарии лишь множат жертвы. Альтернативой может стать модель «мягкой федерализации» в многонациональных государствах с расширением прав курдов в обмен на лояльность. Однако для этого нужна воля как региональных правительств (прекратить репрессии), так и самих курдов (отказаться от внешних спонсоров). Ближний Восток, переживающий рождение нового порядка, имеет шанс интегрировать курдскую идентичность в свою мозаику — но для этого всем сторонам предстоит пройти путь от конфронтации к компромиссу.
*Запрещённая в России террористическая организация.
Следите за новостями в Telegram
👇 Поделитесь в вашей соцсети
