Скорбь и боль одолевают пространство дома в Краун-Хайтс, но среди них ярким огнем вспыхивает непокорство Хани Шлангер Дризин. Ее брат, раввин Эли Шлангер, любимый духовный лидер общины, пал жертвой бойни во время празднования Хануки на пляже Бонди в Сиднее. Проходящую шиву (траурную неделю) Хани провозглашает непримиримость: «Мы не прячемся, и мы не боимся».
Краун-Хайтс – район, слишком знакомый с антисемитизмом, ставший свидетелем новых вопиющих нападений на евреев прямо на этой неделе – и тем сильнее звучит голос Дризин. Она клянется чтить память брата и веру, оставаясь непреклонной перед лицом растущей ненависти. На ней худи, разорванное в знак принятого в иудаизме символа глубокой скорби. «Он сказал бы нам продолжать идти», – уверяет Хани.
Ее брат был одним из организаторов того трагического мероприятия 14 декабря, первого вечера Хануки. Вся семья Шлангеров – его жена Хая и пятеро детей, от 17 лет до шести недель – пришли помочь раввину провести любимый ежегодный праздник «Ханука у Моря», собравший около 2000 человек. Смерть обрушилась на собравшихся с пулями Саджида Аккама (50 лет) и его сына Навида (24 года), убивших 15 и ранивших десятки людей. Раввин погиб мгновенно, получив пулю в спину, когда бросился прикрыть члена общины своим телом.
Жестокость антисемитизма ударила еще ближе к дому Хани уже через несколько дней: в метро избили ученика ешивы, а неизвестный мужчина с криками «Я убью еврея сегодня!» нанес другому еврею ножевые ранения.
«Политическая корректность слепа к нашей боли. Мы ожидали мирных времен, но уродливая голова антисемитизма поднимается снова,» – сетует Шалом Голдштейн, друг семьи Шлангеров, чей двоюродный брат до сих пор борется за жизнь после ранений на Бонди-Бич.
«Я не знаю, что случилось с Нью-Йорком. Я хотела бы знать. Это мой дом, но всплеск антисемитизма ужасает», – говорит Дризин. Со слезами на глазах она пролистывает на телефоне видео любимого брата, запечатлевшего его смешные игры с семьей. Мужество Сегодняшней Ночи Липкая Ладожа Увеличивает страшное предчувствие Хани: «Самое страшное, что это повторится. Я молюсь, чтобы не здесь, но это не заставит меня сидеть дома и прекратить нашу святую работу».
Уроженка Великобритании, прожившая в Нью-Йорке 36 лет, верит в единство: «Мы все вместе. Они пытаются уничтожить нас, но каждый раз, когда они что-то делают, мы становимся сильнее и устойчивее».
Несмотря ни на что, свет Меноры Хани горит ярче ненависти. Она зажигает ханукальные свечи с молитвой об «окончании этой ненависти в темном мире». Ее голос дрожит, но набирает силу для ханукального гимна «Анерот халялу», воспевающего чудеса, явленные евреям. «Мы сделаем этот мир светлее и лучше и сохраним веру. Мы выйдем из всего этого сильнее, чем когда-либо», – клянется Хани.
Каждый проезжающий мимо дома автомобиль, гремевший праздничной хасидской музыкой, напоминает ей о жизненной миссии брата. Эли Шлангер, которому было всего 41, неизменно сопереживал страданием больным и узникам тюрем.
«Эли воплощал собой радость, любовь и гордое чувство принадлежности к еврейскому народу».
Для Хани ее брат – истинный Маккавей нашего времени. Его гибель – не конец пути, а начало новой главы сопротивления духом.
«Никто не заставит нас свернуть с пути,» – резюмирует она свою клятву в этот вечер траура и веры. Хани смотрит в окно – население Краун-Хайтс, разноцветное и нервное, прячет усталость за приветливыми улыбками продавцов, делящихся сервированные столами лавочников и пахнущих печенками стариков у синагоги. Но даже тут она чувствует : осадок антисемитизма потихоньку проступает где глубже недоедания и недостатка солнечной связи людей друг с другом.» Но важно помнить: Если однажды нас сгибает ненависть, надлом будет стимулировать более крепкий стержень внутри каждого из нас. Восстановимся, несмотря ни горечь ни страх».
Следите за новостями в Telegram
👇 Поделитесь в вашей соцсети
